Шейлис ужаснулся сделанному открытию. Неужели он настолько привык общаться с созданными инфором фантомами, что одно только присутствие рядом живого человека способно вызвать у него нервный срыв?!

Чтобы успокоиться, Шейлис попытался мысленно проделать несколько психотехнических упражнений, которые обычно рекомендовал в подобных случаях своим пациентам. Между делом он взял в руку чайник и начал наливать себе в чашку чай.

Еще не успев наполнить чашку до краев, Шейлис понял, что вовсе не хочет пить. Он совершенно автоматически сделал то, что велел ему Блум!

– Ч-черт!..

Крышка слетела с чайника и плюхнулась в чашку, забрызгав белую скатерть бурыми чайными пятнами.

Поставив чайник, Шейлис нащупал на углу скатерти имитатор, слегка надавил на него, и скатерть вновь сделалась белоснежной.

– Иллюзия чистоты, – усмехнулся Блум.

– Что? – вскинул голову Шейлис.

– Ты создал видимость чистоты.

– Тебе было бы приятнее сидеть за столом, покрытом грязной скатертью?

– Нет, – качнул головой Блум. – Но мы ведь оба знаем, что на самом-то деле скатерть запачкана. Кого, в таком случае, ты пытаешься обмануть?

Шейлису, как психокорректору, было прекрасно известно, что отсутствие веских аргументов, – попробуй объясни слепому, что такое красный свет! – необходимо компенсировать агрессивностью и напором. Главное, самому быть уверенным в своей правоте. Не сумев полностью подавить в себе раздражение, Шейлис набычился и ринулся в бой.

– Хорошо, Блум, ты можешь не признавать реалий и специфических особенностей мира, в котором мы существуем, – это твое право. Но ответь мне, как в таком случае ты собираешься жить дальше?

– Ты ошибаешься, Люц, – едва заметно качнул головой Блум. – Я отрицаю не сам факт существования мира, а только его иллюзорную сторону.

– Город, по-твоему, реален?

– Сам по себе Город, несомненно, реален. Но он замусорен иллюзиями и фантомами, созданными инфором.

– Выходит, что инфор реален, так же, как и Город?

– Вне всяких сомнений.

– Где же логика? Инфор реален, он являетя частью Города, – почему же ты не желаешь признать его существование, как некую изначальную данность?

– Инфор реально существует, но сущность его в том, что он – раковая опухоль, пустившая метастазы по всему Городу, которые исказили до неузнаваемости его реальный образ.

– Но откуда тебе-то известно, как должен выглядеть Город?

– Мне это неизвестно, – невозмутимо спокойно ответил Блум. И, наклонившись вперед, шепотом добавил: – Я собираюсь это узнать.

Шейлис прижал к губам согнуый указательный палец. Какое-то время он молча изучал лицо собеседника. Блума же его пристальный взгляд, казалось, нисколько не беспокоил. Снова откинувшись на спинку кресла, он со вкусом жевал бутерброд с сыром, запивая его чаем.

– Если Город заполнен призраками, порожденными инфором, что, в таком случае, убеждает тебя в реальности самого Города? Почему бы, в таком случае, не предположить, что Город тоже, в свою очередь, всего лишь одна из ловких имитаций инфора?

Сказав это, Шейлис с довольным видом скрестил руки на груди, ожидая, что ответит оппонент.

Блума вопрос нисколько не смутил.

– В этом меня убеждают мои ноги, – ответил он.

– Что? – Шейлис растерянно взглянул на ноги Блума, обутые в тяжелые ботинки с высокой шнуровкой. – При чем здесь твои ноги?

– Они устали. А это означает, что Город имеет определенную протяженность в пространстве. Что, в свою очередь, является неоспоримым доказательством того, что он реально существует. Может быть, не совсем в таком виде, как мы его себе представляем. Но, все же, – существует.

– А теперь послушай, что я тебе скажу, – довольная и немного лукавая улыбка скользнула по губам Шейлиса. – Если Город имеет протяженность в пространстве, следовательно, у него должны иметься начало и конец. Мы же знаем, что Город бесконечен и не имеет границ.

Блум с несколько озадаченным видом провел пальцем по щеке.

– Мне это как-то совсем не приходило в голову, – медленно произнес он и, закинув ногу на ногу, обхватил руками поднятое вверх колено.

– А, между прочим, этому нас учили ещё в нормальной школе, – торжествовал победу Шейлис. – И ты, помнится, был неплохим учеником.

– Да… Конечно… Я знал это… Просто никогда не пытался задуматься, чтобы осмыслить… Просто принимал как аксиому. – Минутное замешательство прошло, и Блум снова чувствовал себя спокойно и уверенно. Он выпрямил спину, сел в кресле ровно и взял в руку чайник, чтобы подлить себе чаю. – Тебе налить? – спросил он у Шейлиса. Тот отрицательно махнул рукой. Блум наполнил свою чашку до краев и недрогнувшей рукой, не расплескав ни капли, поднял её. – Итак, – вид у него был такой, словно он собирался провозгласить тост во славу всех живущих. – Нам известно, что Город бесконечен и не имеет границ. А, следовательно, он лишен и определенного местоположения в пространстве. Город есть и одновременно его, вроде бы, и нет. Он существует только для тех, кто в нем живет. И вся жизнь в Городе подчинена инфору. А это значит…

Блум сделал театральную паузу, которая показалась Шейлису чрезмерно затянутой.

– А это значит, – не выдержав томительного ожидания, закончил за него Шейлис, – что Город и инфор – суть одно и то же!

– Люц,– сделал обиженное лицо Блум. – Мог бы дать мне договорить.

– Извини, Сти, – смутился Шейлис. – Но разве ты хотел сказать не то же самое?

– Совсем нет, – с разочарованным видом покачал головой Блум. – Бедный Люц, ты так привык жить в мире иллюзий, что, наверное, готов самого себя считать фантомом, лишь бы только ничего не менялось вокруг.

Шейлис вновь не смог сдержать раздражения. Вскочив со стула, он обежал его кругом и, обернувшись, стиснул пальцы на спинке.

– Прекрати, Блум!.. Прекрати!.. – громким, срывающимся голосом, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, произнес он. – Что ты от меня хочешь?.. Тебе нравится гулять по Городу, – гуляй себе на здоровье! Нравится сидеть возле выключенного экрана инфора, – да по мне хоть вовсе разбей его!.. Зачем ты пришел ко мне?

– Не знаю, – едва заметно пожал плечами Блум. – Честно признаться, оказался возле твоего дома совершенно случайно… Наверное, не стоило этого делать… Извини, Люц.

– Хорошо, – Шейлис устало махнул рукой и, наклонившись, положил локти на спинку стула. – Что ты хотел сказать, когда я тебя перебил?

– Я хотел сказать, что, если для доказательства реальности Города необходимо найти его границы, то я это сделаю.

Шейлис выпрямился и медленно развел руками.

– Зачем?.. Скажи мне, зачем тебе это нужно?

– Зачем? – Блум сделал глоток из чашки, которую все ещё держал в руке, и задумчиво посмотрел куда-то мимо собеседника. Брови его приподнялись и почти сошлись в центре лба. – Ты знаешь, Люц, я ведь не в одночасье собрал рюкзак и вышел из дома. Я долго готовился к этому шагу, – собирался и снова откладывал. И все это время сам себе задавал тот же самый вопрос: зачем? Зачем мне это нужно?.. И не находил однозначного ответа. Просто порою грудь сдавливало от неудержимого и необъяснимого желания совершить нечто, выходящее за рамки обыденной, повседневной жизни, что-то непредписанное и неучтенное инфором… Это похоже на потребность сделать вдох, когда надолго задерживаешь дыхание: разумом ты понимаешь, что можешь продержаться еще, но каждая отдельная клетка организма уже в панике посылает в мозг сигналы тревоги… Люц, я бы, наверное, погиб, если бы не сделал этого!